***
Главный конфликт современности заключается в том, что большинство людей вместо того, чтобы искать отзывы и исследования, ищут только подтверждение собственного мнения, или кого-то, кто может предоставить доказательства его правоты.***
Когда я не знаю, чего хочу в этой жизни, я тщательно анализирую тех, кто представляет, к чему нужно стремиться. После этого я без проблем смотрю на то, о чём понятия не имею.
***
Человеку даётся столько свободы, сколько позволяет вместить объём его легких. Он должен подвергнуть себя риску и заплатить за неё тем или иным способом. Конечно, судья может сосчитать до десяти, но если вы такой, каких мало, если вы закалённый в битвах боец, если вы сильны, вы поднимитесь и в очередной раз вернетесь на место поединка. Свободы, таким образом, вы возьмёте столько, сколько вам необходимо, и заплатите за неё ту цену, на которую способны.***
Я думаю, что мир, которым мы так возмущаемся, должен начать исправлять, в первую очередь, этот, казалось бы, мизерный вопрос "Как дела?", который совершенно утратил своё значение. В связи с этим, давайте займёмся тем, что начнём, в действительности, интересоваться тем, как поживают наши соседи, стараясь не пропустить ни слова, выслушаем тщательно и постараемся понять их. Может быть, в этом и есть решение.***
"После любви остается фраза: "Ты прекрасно выглядишь, всё в тебе осталось прежним" и "звони иногда, у тебя всё ещё есть мой номер телефона".***
Если бы завтра цветочный горшок упал мне на голову, я бы ни о чём не пожалел: я увидел мир, знал успехи и неудачи, имел друзей и врагов, детей, пил лучшие вина, шутил, страдал, сходил с ума, работал, беседовал с вошедшими в историю мужчинами и женщинами - что же ещё? Я прожил несколько жизней, а другие даже не провели свою.***
В это время, которое склонило и забрало многих людей от сути, всё еще есть сёла, трава, деревья, деревянный стол, есть кружевные скатерти, монастыри и монахи, есть вино, которое сделано из винограда, а не из ароматизаторов, есть хлеб, который месят руками, молодой сыр и зелёный лук, есть запахи и протяжённости, которые не насмехаются над тобой и не могут быть преобразованы в цифровые показатели. Вот почему для меня, несмотря на всю практичность для Земного шара, мир компьютеров полностью вымышленный мир, который существует вместе со мной, но которому совсем нет дела до меня.***
***
Я сижу в "кротовой норе" на Аде Циганлии и думаю, разумно ли купаться в Саве.***
Не нужно пугаться уединённости.***
Сербы, в принципе, бесстрашные люди, но насчитывают три огромных боязни: они боятся кубиков льда в питье, сквозняков (которые убивают) и того обстоятельства, что гости на их Славе не голодны и не хотят ничего выпивать, потому они концентрируют и выставляют столько пищи, что ей можно было бы спокойно откармливать в течение трех месяцев, например, стандартную швейцарскую семью.***
Человек может обрести закадычных друзей, сколько захочет, с намерением перекинуться словцом, но мало кто готов к молчанию.***
Мой батяня оставил мне свою фамилию, золотые часы, полученные им, при уходе на пенсию, высокое давление и склонность по прошествии сна, после обеда, подниматься утомлённее, чем когда почивал. Смешно и то, что чем старше я становлюсь, тем больше схож с ним. Я замечаю тот же смех, тот же способ придерживания сигареты, те же густые седые волосы. Как только миную границу Республики Сербской, я начинаю говорить на иекавском, и вяленные бараньи ребрышки с раштаном – моё излюбленное блюдо, как и у него. Сегодня я обладаю всем, что недолюбливал в моём папаше, и ухмыляюсь, когда утром удаляю щетину перед отражением в зеркале.***
***
Нет, мне не стыдно стоять на толчке и продавать свои чувства. Ведь они мои! Главное, чтобы я не крал, а на что-то нужно жить.***
Жизнь оказалась в действительности более серьёзным противником, чем показалось мне в начале нашего сражения...***
***
Жизнь оказалась в действительности более серьёзным противником, чем показалось мне в начале нашего сражения...***
Живопись, в отличие от литературы, является серьёзной профессией, потому что для того, чтобы кто-то писал, у него должен быть талант к этому занятию. По крайней мере, он должен знать, как натягивать холст на раму, что такое палитра, как смешиваются краски, не говоря уже о необходимости овладеть рисунком, который является самой высокой степенью вдохновения в изобразительном искусстве. Малевать может каждый, а творить только избранный.***
Нужна одна неделя без новостей о катастрофах и войнах. Разыскиваются друзья, хотя и старые, ведь все они испарились, переехали, умерли, потерялись, женились — все те, кто разнёс бы нас по крупицам, по частям: части нашего времени, нашей любви. Нужны, чтобы вернуть любовь.***
Человек постареет после того, как состарятся все его чувства. Это очень редко встречается у образованных людей. Эмерсон хорошо заметил, что есть определенные мысли, которые всегда встречают нас ещё молодыми, а некоторые даже поддерживают молодость. Одна из таких мыслей - любовь к отдельной и вечной красоте.***
Мое сердце бьется, как сумасшедшее, когда я еду к этим лазурным холмам издалека. Как можно дальше от лосьона для ухода за кожей! В Герцеговину! Мы маленькие люди (не по росту), но мы хорошо разбросаны. Мы везде. Герцеговина не смогла прокормить всех герцеговцев, поэтому расселила их по всей планете. Там никто не заблудился. Всякий раз, когда мы встречаемся, наши глаза увлажняются, как только мы произнесём свои фамилии. Это потому, что мы много страдали, поэтому мы рады, что всё еще живы, что мы ещё там. Я прохожу через местности, о которых слышал с детства: Требинье, Моско, Любомир, Брани До: вот водяная мельница, вот сторожевые башни, нанизанный на верёвки табак, вот они змеи, вот загороженные преградами старухи и руины, покрытые густой травой.***
Когда какой-нибудь писатель хвастается мне, как прекрасно он говорит на шести языках, я обычно рекомендую ему осчастливить в рецепцию какого-нибудь отеля. Они там мечтают о таких! Лично у меня большие терзания и с родным языком. Я с грехом пополам могу найти слова, необходимые мне для всех тех чудес, которые с нами случаются.***
Когда у меня было много денег, я курил "Мальборо", пил виски и ездил в такси. Когда у меня не было денег, я курил "Мораву", пил виски и ездил на трамвае. В чём отличие?***
Любовь тяжела, как травма, и когда человеку удалось пережить её, у него навсегда остаются глубокие шрамы, которые пронизывают в назначенный час: при упоминании чьего-то имени, в какой-то смутной полутьме, под музыку, которую вы когда-то слушали вместе, даже при поверхностном взгляде на уличные часы, под которыми вы встречались...***
Очень жаль, что другие люди стремятся убедить даже лучших в том, что они считают их худшими, и что их заслуги исполнены тщеславия, а их работа никому не нужна. Но ещё жалостней то, что даже лучшие из творцов иногда верят в чужие слова быстрее, чем в свою правду.***
Ужасы жизни становятся частью нашей судьбы, только если мы особенно углубимся в них.***
Вещи не стоят той цены, за которую их покупают, но обходятся во столько, сколько в них заложили любви.***
Близкие мои, близкие мои, как нас отправили на тот свет наши друзья? Годков всё больше, а друзей всё меньше. И мы всё реже решаемся сказать: у меня много друзей... Это потому, что мы слишком много требовали от дружеских отношений? Может повинны слишком жёсткие условия, которые мы устанавливали для них?***
С тех пор, как я себя знаю, я всегда жил в самые худшие времена. Никогда в наилучшие. Думаю, такова моя судьба.***
Те, кто верит в реинкарнацию, спрашивают меня, кем бы я хотел быть в следующей жизни, и я отвечаю „понедельником“. Я люблю понедельник, правда. Тогда всё начинается.***
В этой пьесе безумия, останемся господами своих собственных судеб. Не желая отказаться от устойчивости какой-то свободы и какого-то могущества, мы уничтожаем силу любви и, отречением от себя, подавляем боль до последней степени безразличия и пустоты. И всё это лишь из-за страха конечной цели, к которой мы направлены всю жизнь. И тогда такая жизнь становится нелепостью собственной бесхарактерности, поскольку каждому из нас предоставлено всё, за исключением продажи за тридцать сребреников Богом данного шанса.***
Мы перенесли античную площадь из-за климатических условий в кафану. В кафане у нас всё свершилось. И история литературы, и история путчей, переворотов, революций, всё начинается в кафане. Кафана — это наша история. Чувство согласия, единства, количество времени, которое затрачиваешь на других и себя, разговоры, размышления.***
В конце концов, я вспомнил замечательную мысль, которую любил повторять мой покойный друг хиландарец, отец Митрофан: "Наше — это только то, что мы дарим другим".***
Страх быть преданным забвению тревожит только тех людей, которые не понимают сущности жизни - что мы здесь, на этом свете, играем некоторый промежуток времени, по своим или чужим правилам, чтобы осуществить то, что нам предопределено и исчезнуть, всё это не очень важно.***
Момент, в котором почувствуешь, что кому-то нужно доказать, во сколько ты оцениваешь себя, это то самое время, когда нужно развернуться и идти прочь.***
Когда получается сказать всем без исключения то, что они думают, не обижая их при этом, это значит только одно; либо Вы слишком почитаемы, чтобы конфликтовать с Вами, либо Вы настолько дипломатичны, чтобы убедите собеседника, что думаете точно также.***
Я не люблю выражать соболезнования. Мне как-то неудобно, понимаете? Как будто бы я виноват в том, что сам не преставился. И ещё одно: я не никогда умру, я буду невосполнимой утратой для нашей культуры.***
Прежде чем перейти к весьма уникальной информации, которую бы я предоставил какому-либо надёжному социологу, психологу или эссеисту, у которого хватило бы смелости написать психологическое исследование того, как мы выдерживаем страдания и как они влияют на наш дух, я должен отметить, что в наших краях есть три типа вин: это вина, от которых после болит голова, вина, от которых тошнит, и вина, от которых мы становимся циничными и агрессивными.***
Никто тебе не подаст свободу на блюдечке, если сам её не возьмёшь! Свобода отбирается, понимаешь?***
В мире почти нет серьёзной газеты или еженедельника, которые десятилетиями не управляли бы рубрикой, посвященную кулинарии и ресторанам. Специально подготовленные критики посещают, тестируют, оценивают и изучают меню, кухни и винные карты.***
Наблюдать за телеэкраном для меня очень унизительно. Потому что миллионы людей получают одну и ту же информацию сообща.***
Белград не любит фотографироваться.***
Я хочу, чтобы всё случилось со мной прямо сейчас. Вот сейчас! Я хочу молчать и слушать музыку, которая мне нравится, и ничего не ждать, а просто быть, что - то в этом роде - ощущать руки, ноги, зубы, нёбо, волосы... Одним словом я хочу жить прямо сейчас, если ты понял, что я хочу сказать?***
Когда мы влюблены, те, кого мы любим, увеличиваются в наших глазах. Когда мы мечтаем о ком-то другом, они снижаются. Все люди на Земле привыкают к этому через определённое время и живут, всё больше, без любви, и ничего их в особенности не тревожит.***
Мы прибываем в Белград, заманенные обещаниями, которые мы сами себе дали, мы приезжаем, что бы ни случилось с нами потом: мы переходим через большую мутную реку, мы прибываем пешком, приезжаем на поезде или грузовике, на крышах грузовых вагонов и в пыльных автобусах, мы прибываем в наше невероятное приключение, зная, что Белград примет нас, точно так же, как какой-то радушный родственник открывает дверь своего дома и говорит нам, чтобы мы устраивались поудобнее, и „в тесноте, да не в обиде", поэтому мы приходим, зная, что эти улицы, в конце концов, примут нас, как и всех тех, что были до нас, которые появлялись искать пристанища, счастья, приюта, работы, хлеба и имени. Мы прибываем безымянными переселенцами с котомками, полными словечек нашего родного края, воюем и бьёмся, а затем, однажды, начинаем рожать коренных белградцев, тех, кто скоро посмеётся над нашим акцентом – длинноногих и длинношеих девушек с приятным произношением или высоких и стройных молодых людей, будущих баскетболистов „Звезды". Мы создаём себе корни в этом переменчивом городе, который, наконец, стал нашим!***
Белград не завершается только в Белграде.***
Я пытаюсь обнаружить утраченные ощущения, как выискивают вычеркнутые из жизни слова, вертящиеся на языке.***
На крышах наших старых домов были чердаки, горища, на которых обветшали, рассыпались в пыль и прах изгнанные и забытые вещи. Мы радовались им, наполненные таинственными предвкушениями и мечтой найти что-то ценное. Через них мы вдыхали запах земли. Только нам запрещён был вход в кладовые безусловных сокровищниц наших бабуль.***
Звёзды падают и днём, только это многие не в состоянии увидеть.***
У каждого из нас есть свой "райский уголок". Это место, куда мы укрываемся, когда нам нужно умиротворение, но также и пространство, куда мы уходим, чтобы быть такими, какие мы есть, без прикрас.***
Поразительно, как человек в чужой стране вдруг начинает переосмысливать значимость некоторых предметов и слов, которые дома даже не замечал.***
Горе тому, кому после стольких лет предоставляется возможность провести ночь с одной из своих безмерных любовей, к которой он ни разу не прикоснулся! Он останется с опустошённым сердцем, беднее на одну невероятную сказку. Когда он убедится, что она ничем не отличается от других женщин, что она не лучше и не хуже, а говоря более точно, что она даже близко не стоила стольких мук, и что вся значимость, которая ей принадлежала, в конечном счёте была безрассудно отдана только той неразделённой любви. Я хочу возвратить свою любовь!***
Когда речь заходит о том, каким нас видит свет, он бы нас представлял где-нибудь в отдалении. Где-то у Бога за спиной, но, как назло, мы до сих пор располагаемся в самом сердце Европы, на пересечении древних путей - маленькая страна в окружении больших миров и свет должен с этим примириться.***
Сербы - это народ, который с тех пор, как себя знает, печёт ракию из всего, что попадает ему под руки. Из айвы выпекают дуневачу, из абрикоса - кайсиевачу, из черешни – трешневачу, из персика – бресковачу, из вишни – вишневачу или кирш, как называют этот напиток на севере. Из благородной груши, которая прижилась у нас и носит имя англичанина, Вильямса, выпекают вильямовку. Когда плоды этой груши ещё крохотные, их протискивают через горлышки пустых бутылок, которые привязываются к веткам, а снимают их только после того, как груши увеличиваются в размерах и спеют на солнце, так что их становится невозможно вытащить. Затем в них наливают ракию, которая принимает особый вкус заполнивших её груш.***
Однажды нам будет стыдно, как мало было нужно для того, чтобы быть храбрым...***
Я не побеждён, пока не признаю поражение, а я его ещё не признаю.***
Ты прибыла в Белград в разбитом автобусе „Автотранса“, потрёпанная, с запахом плохой сельской ракии в волосах. Одна женщина плакала, другая кормила грудью своего ребенка. Кто-то тащил большой похоронный венок.***
Мы проводили дни и ночи в странствиях, данных нам Богом. Но мы очень мало смотрели на наши отдалённые сёла с чистыми реками и густыми зелёными лесами, думая, что они всегда рядом и для них найдётся время. Но не нашлось. Увлечённые прелестями света, мы забываем о том, кто мы есть и о своих корнях.***
Люди вырастающие вблизи дорог малость философы, как и те, кто проживает рядом с реками. И реки, и дороги текут и впадают: река в какое-то загадочное море, а дорога в какой-то удалённый город по завершении пути.***
Прогуливаясь по Князь Михайловой, я годами встречаю одного помешанного. Мой сумасшедший шагает очень быстро, его невозможно преследовать. На первый взгляд человеку может показаться, что он куда - то очень торопится, но это всего лишь предлог, как бы много времени я ни следил за ним, мне так и не удалось обнаружить его цель — это всегда был один и тот же маршрут, после которого он внезапно исчезал в одном из мрачных домов за лазейкой, который вела Князь Михайлова на Обиличев венац.***
Считается, что за мгновение до смерти человек в мгновение пронесётся и увидит всю свою жизнь за одну секунду. Вот идеальный роман, который каждый носит в голове, и который никто не сможет написать. На линии огня люди молчат, а слова скупы и важны. Не бойся летящей пули, того, кто убьет тебя, только ты не услышишь...***
Человек не может сказать, что его существование было никчёмным, если он хоть что-либо претворил в жизнь лучше, чем другие.***
Меня зовут Момо. Бог дал мне все мои годы, и, может быть, кто знает, если захочет, он добавит ещё несколько. Мы, Капоры, умираем, в основном, от сердца или от пули. Лучшие из нас, от пули в сердце. Итак, почти все мои годы, я могу спокойно сказать, я регулярно делал только две вещи: я рисовал и курил. Не было дня, когда я этого не делал. Во всяком случае, я чертил бычком линии на дне пепельницы или изображал кончиком палки в пыли или песке, расписывал пальцем по запотевшему стеклу вагонного окна или чьей-то помадой, в благодарность за прошедшую ночь, на зеркале в ванной.***
Требинье — это ни село, ни мегаполис. Это метафора, сон! Потому что, когда вы восседаете внутри него и вглядываетесь в вершины кипарисов, вы чувствуете, что море располагается за холмом. Оно живёт там, как море, не уничтоженное туризмом, как море...***
В пятнадцать он лгал девочкам, что ему семнадцать. Некоторые поддались, некоторые нет. В восемнадцать лет он начал пить и курить, чтобы выглядеть как можно старше. Более чувствительные девушки, а в то время сходили с ума от загорелых, разочарованных сорокалетних. Он хотел быть разочарованным, но ему не было чем. В двадцать лет он думал, что никогда не доживет до тридцати, но тридцатые годы всё же наступили. Кто-то сказал, что это лучшие годы и он поощрял их. Они были не самыми лучшими, но они были терпимыми. Сороковые были ещё далеко. У него было чувство, что лучшие годы были прямо под ним. Когда он туда попал, их уже не было. Когда он праздновал свой сорок первый день рождения он солгал, что ему тридцать девять. Некоторые девушки поддались, некоторые нет... Кто-то сказал ему, что это лучшие годы... Лучшее-для чего? Для лукавости?***
...И всегда я прихожу сюда, старый дуб, опутанный предостережениями, напоминает мне Сербию, выжженную, пораненную, полную шрамов от ненависти и любви, разделённую на две части, измученную враждебностью и расколами, которая все ещё стоит, не согнувшись на Земле, несмотря ни на что, с незримыми корнями глубоко под нашей бренной жизнью... Как и старый дуб, мир оградил её и запретил приступ к ней, вокруг неё рассчитываются и торгуют, меняются опасные и доброжелательные путники, вынашивают планы и заговоры о том, как же её срубить, стирают память о ней и обещанья, а она стоит и своей былой силой и достоинством вызывает таинственную ненависть у филадендрона и аспарагуса...у тыквы без корней... Я нашел под ним... холод... Я лег на влажную молодую траву и поднял глаза высоко к небу. И о чудо! Меня ударила молния! Непостижимо! От старого дуба оторвалась крепкая молодая ветка и на ней подёргивалась на ветру нежная, только что распустившаяся листва, как будто старик постыдился своей поздней молодости..., посмотри на старца, подумал я, и, улыбнувшись, задремал беспробудно и с облегчением... Хороший день, чтобы умереть...***
"По прошествии определенного количества лет - пишет Альбер Камю - каждый человек отвечает за свое лицо. Маленький принц Экзюпери утверждает, что каждый несёт ответственность за свою розу. А каждый художник отвечает за свою линию, которая лучше всего показывает его душу и характер. Для чего мы вообще рисуем? Вероятно, поэтому мы оставляем след о себе и своём существовании. Как будто бы под каждым рисунком остаются слова: "я был здесь". Пока был художником, я был спасен. Я рисовал на полях газет, на салфетках, на обратной стороне меню, мазал на фасаде зажигалкой, пока кого-то ждал или, просто, идя бесцельно, проводил ключом длинную линию по стенам или дребеденям, тем самым увековечивая следы своего пребывания и ход жизни.***
Я могу сказать, что пробовал почти все кофе в мире, от мягкого, американского, который пьют из белых кофейных кружек, латиноамериканского “кофе негра”, итальянского эспрессо-кофе и капучино, до французского фильтрованного кофе, до слишком сладкого греческого, в таких кружках, как глоточек и австралийский, который не похож на кофе, а скорее на суп со следами кофеина. Но я никогда и нигде не находил неповторимого вкуса и аромата кофе, который он испёк в тёмном застенке, а затем избил деревянным пестиком в каменной кофемолке знаменитый сараевский кафеджия Вейсил-эфендия, наверху под аркой ворот, и служил благочестиво, по-честному, без всякой спешки, как будто всё время в мире было впереди, пока сумерки мягко скользили по крышам города, как в кофейнике.***
Когда вас спрашивают, чем вы занимаетесь, не стесняйтесь сказать, что вы заняты теми, кого любите!***
Для меня это классики на тротуаре. Они рождаются под дрожащими детскими пальцами и длятся не более одного дня, пока их не смоют мойки. Это приглашение к игре, это наше детство на асфальте. Они математика - они обладают числами. Это поэзия - самой вершине - небо. Они - асфальтовое христианство - заключают внутри себя элемент первобытного Креста. Они также являются целомудрием неизвестного художника. Они никогда не подписывались.***
Я не знаю, как выглядит событие, которую я выжидаю, но я не сомневаюсь, что узнаю, как только увижу. И потому, пожалуйста, не подходите ко мне, если вы не мой случай. Уже было явление этого события однажды ночью, так что, если оно обнаружит, что мой стол занят, я боюсь, что оно уйдет навсегда. Заранее спасибо.***
Когда птица жива, она ест червей. Когда птица умирает, то черви едят её.***
Время и окружающая обстановка меняются постоянно. Не умаляйте никого и не гадьте никому в реальной жизни. Не исключено что это, возможно сегодня, но запомните, время будет посильнее вас. Одно дерево произведёт уйму спичек, но лишь одной хватит, чтобы воспламенить миллионы стебельков.***
У нас в кофейнях пробуждается любовь, люди торгуются, исцеляют похмелье, строят планы, устраивают рандеву, улаживают ссоры, утешают вдов, а сплетни о соседях и знакомых невозможны даже во сне с другим напитком.***
Кофе — это наше прошлое, но и наше будущее, потому что мы, вероятно, единственная нация в мире, которая предсказывает значительные события, при заглядывании на дно пустой чашки, которую раньше опрокидывали на поднос, чтобы "слить воду"!***
Кроме того, что вы держите в уме и способны сделать руками, вы не располагаете ничем. Не существует обладания.***
В Боснии имеется кофе для бедных "доливуша", когда в чашку доливают воду, чтобы продлить наслаждение.***
Я смотрю на жизнь, в которой более, чем достаточно равнодушных лиц - это груды бессмысленной, ничем не одухотворённой плоти, которые спят, пьют, едят, поют и размножаются: стану ли я одним из них?***
Голодные на протяжении веков, мы закупаем больше хлеба, чем нам необходимо. А потом мы его выбрасываем. Хлеб в мусорном ведре - не лучшее зрелище. Он предсказывает зло. И зло приходит.***
Старшее поколение учило нас поднимать упавший на землю кусок хлеба, обдувать него, целовать и креститься. Однажды я видел, как принцесса Елизавета поднимала упавший у неё кусок хлеба, целовала его и крестилась. Добрый, забытый обычай - уважительное отношение к хлебу. Забытый, как и старое слово - дар.***
В белградских летних вечерах бывает одно промежуточное время (от семи до девяти), которое невозможно выдержать в доме. Через открытые окна вы слушаете бурный город, шум его горячих тротуаров, топот каблуков, юный смех, крики и свисты - до ушей доходит такой особенный привлекательный белградский акцент, полный намеков, ленивых обещаний и какой-то подлой неверности, которая, кажется, противится нежности летней ночи.***
Мы ищем подобных птиц, но их нет в городской обстановке. Тем не менее, мы ощущаем, что где-то есть замечательные, умные существа, которые однажды ночью приземлятся в нашем маленьком аду и избавят нас от страданий и унижений.***
Я ничего не собираю. Я помню...***
Я прочитал массу книг о французских коньяках и шампанских, испанских винах, шотландском и канадском виски, но ещё не встретил книгу о нашем национальном напитке, который больше всего различает нас от других народов. Ибо, когда мы перебираем сливовицы-препеченицы, мы действительно становимся небесным народом: все небо тогда закружится в наших головах...***
Разве искусство не является шансом отсрочить смерть или возможностью избежать несчастной любови? Вот для чего, кстати, мы бы писали, рисовали, гравировали, если бы не оставляли какого-то следа о своём жалком, ненадёжном существовании на этой планете - один скромный след среди множества других, которые дополняют друг друга и говорят о постоянной попытке человека переиграть и пережить мимолётность и забвение.***
Здесь про тех, кто, кто эрудирован и обходителен, говорят - господин-человек.***
Когда мы влюблены в кого-то, то, те кого мы любим, поднимаются в наших глазах. Когда мы стремимся к кому-то новому, то они уменьшаются. Все люди на земле привыкают к этому через какое-то время и сосуществуют, в основном, без любви, ни о чём особенно не беспокоясь.***
Все знают лучше Вас, что для Вас лучше.***
Обычно с человеком случается то, чего он больше всего опасается. Потому что вышеуказанного нет нигде, за исключением лишь его головы. Следом оно выходит из головы, материализуется, перечит судьбе и посещает. И это хорошо. Иначе жизнь была бы скучна. Всё бы вошло в привычку. А привычка, это что такое? Какая-то разновидность смерти.***
Я надеюсь, что каждая легенда найдёт того, ради кого она возникла, как весточка, переданная из далёких времен.***
Когда постареете, вы обнаружите, что у вас есть две руки: одна удовлетворяет Вашим потребностям, чтобы было возможным помочь себе, а вторая – для других.***
Есть здесь и повисшие в воздухе расчёты, дружба, которая была разорвана порывами, отдельные дни и события, которые не хочу вспоминать, неверно понятое поведение или жесты. Я не препятствую этим рыбам проходить сквозь дыры в моей дырявой сети, и сохраняю только отдельные милые лица, немногие года, избранное время.***
Так, например, я средний человек, впрочем, это не совсем точно: нет средних людей.***
Человек выбирает не родственников, а друзей! - говорил крёстный отец Коля. Следовательно, у него нет никаких обязательств перед этой случайной связью, за которую он вообще не несёт ответственности. А если когда-нибудь выйдешь женитесь, чего я вам не советую, крестника лучше всего будет выбрать кого-нибудь сироту, без никого! Что касается крёстного отца — это совсем другое дело - крёстный отец не пуговица!***
Бурек — это не только еда. Он больше того: он ритуал, тип жизни, ностальгический кусок вкуса, который вы не найдёте нигде, кроме своего родного города и который лучшие хозяйки не испекут, так как было в нём. Бурек — это утренняя поэзия. Он наш сон далеко на чужбине, а и наше возвращение домой, потому что, уже в первое утро, когда мы проснёмся в Белграде и сядем за старый кухонный стол мама принесёт его от повара с угла и ещё в промасленной бумаге, зная, что мы это любим.***
Мои самые большие ужины в жизни были тайными. Всё остальное было скучно.***
Я думаю, что мир, которым мы неудовлетворены, должен начать исправлять сначала этот, казалось бы, пустячный вопрос "Как дела?", что совершенно потеряло истинный смысл. Итак, давайте начнем по-настоящему интересоваться тем, как существуют наши соседи, внимательно послушаем их и постараемся понять. Может быть, в этом и есть решение.***
Состоит ли наша сила или наша слабость из книг, что мы читали и любили? Достанется что-нибудь от этой силы и этой слабости тем, кто придёт после нас, когда они откроют ту же самую литературу?***
Для чего, вообще, нужна жизнь? Если ты желаешь услышать, что я думаю по этому поводу, я скажу тебе: только без аплодисментов, пожалуйста! Я не собираюсь затягивать свою жизнь в какое-то бесконечное ожидание. Для чего ты строишь весь Божий день, просто чего-то ждёшь? Зарплату, ужин, весну, лето, зиму, чтобы приготовить обед, разогреть печь, ждёшь выпускной, потом колледж, потом мужа, потом детей, потом внуков, потом дождь, потом солнце, потом ветер, потом чтобы погасить кредит, потом убрать навязчивых гостей из дома, потом чтобы начать теле-шоу, начать массаж на телевидении – и что ты делал? Ничего! Ты постоянно ждал какого-то дьявола, и он действительно прибыл однажды, этот дьявол, но извините, было уже поздно. Я хочу то, что произошло в данный момент. Вот сейчас! Я хочу не говорить ни слова, ни слушать музыку, которая мне нравится, и ничего не ждать, а просто существовать, нечто вроде того - как чувствовать руки, ноги, зубы, нёбо, волосы. Одним словом, я хочу жить прямо сейчас, если ты понял, что я хочу этим сказать?***
В селе, нет сомнений, конечно, краше, но город - моя особая любовь, и как в любой большой любви, в наших отношениях часто случаются ссоры. Затем я оставляю город и изменяю некоторое время с селом, только чтобы потом снова покаяться, чтобы разделить судьбу вместе. Когда я хочу увидеть траву, я иду в сквер по соседству, где растет несколько квадратов чего-то зелёного, что не исключено, что трава. Они закрыли её оградой, чтобы она не сбежала на выходные домой в село!
***
Чувствительные души влюбляются в собственные фантазии, в представление об образе глубокой женщины, надеясь, что она освободит их от серости, нищеты и скуки, безразличия жизни. Эти лица с глазами раненых косуль, выступающими скулами и лбом под тенью спадающих волос, мы видим после определённого количества лет у неких, кто их не заслуживает, но это их выбор, а мы, художники, будем лишь хранителями их, дескать, таинственной красоты.
***
- Возьми тарелку и брось её на пол. Она разбилась?- Нет.
В Новый год я разобрался с самой важной лекцией в жизни - с одиночеством.***
Любопытного иностранного путешественника, который случайно оказался перед Рождественскими праздниками в Белграде, наверняка удивит куча дубовых веток, которые, как лес, покрывают все белградские рынки, прямо рядом с ладными новогодними ёлками. Он наверняка не знает, что сербы отличаются от других христианских народов тем, что вместо ёлок в канун Рождества они приносят в дом букет из сухих дубовых веток, обернутых внизу соломой. Это Бадняк, слово не переводимое на другие языки.
***
В один из дней нам будет просто стыдно, оттого, как мало было нужно для того, чтобы стать храбрым.***
Даже если вы никогда не говорили "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ", это не значит, что этого "я люблю тебя" вы никогда не почувствовали. Возможно, это не превратилось в огромное "я люблю тебя", но это безусловно было, когда вы делали что-то вместе. Люблю, когда мы молчим вместе. Люблю, когда мы едем вместе. Люблю, когда мы вместе слушаем музыку. Люблю, когда мы спим вместе. Люблю, когда мы просыпаемся вместе. Это никогда и не должно быть сказано, но если любить на каждом шагу, то любовь есть.